Скачать Порок на экспорт / Eastern Promises (2007) DVD9 бесплатно

Задолго до начала съёмок, ещё в США, Вигго Мортенсен общался с одним из бывших российских заключённых, познакомился с блатным сленгом и разучивал русские фрагменты сценария, занимаясь с преподавателем Принстонского университета Станиславом Швабриным. Фильм американского кинодокументалиста Аликс Ламберт «Печать Каина», а также «Энциклопедия русских криминальных татуировок» Д. С. Балдаева использовались Мортенсеном для создания образа Николая Лужина. Ближе к съёмкам Мортенсен несколько дней провёл в Санкт-Петербурге, Москве и Екатеринбурге, чтоб увидеть родину его экранного персонажа. Во время съёмок в Лондоне наставником Вигго по русскому произношению и экранному поведению был актёр Олег Фёдоров, исполнитель роли татуировщика. В свою очередь гримёр фильма Стефан Дюпуа в начале почти каждого съёмочного дня в течение двух часов покрывал Вигго накладными воровскими татуировками.

Кроненберг определил фильм как «гомоэротический триллер», намекая на то, что криминальный мир сплачивают вытесненные влечения гомосексуального свойства. Он охарактеризовал Николая и Кирилла как «горячую парочку»: Николай сознательно пытается «охмурить» Кирилла, зная, что тот — латентный гей. Секс между мужчиной и женщиной показан в холодных тонах, в то время как сцены насилия преподаны как страстная близость. «Братки близки друг к другу до интимности», — рассуждает Кроненберг о вытесненном гомосексуальном влечении, на котором строятся закрытые мужские коллективы, от футбольных команд до военных организаций (любимая мысль Жижека). "Я не намеревался снимать фильм в духе «Борна», — объясняет режиссёр причины, заставившие его подчеркнуть скрытый эротизм мужской борьбы. По замечанию критика Дж. Хобермана, «гомоэротический подтекст прорывает плотину и почти запруживает экран в парно́й бане, где, наверное, не меньше недели пришлось снимать потрясающую сцену борьбы голышом».

Премьера состоялась на Торонтском фестивале 8 сентября 2007 года; фильм был удостоен приза зрительских симпатий. Картина открывала кинофестиваль в Сан-Себастьяне 2007 года и участвовала в основном конкурсе. «Порок на экспорт» номинировался на «Золотой глобус» по трём номинациям («лучший драматический фильм», «лучшая актёрская работа», «лучшая музыка»); на «Оскар» был номинирован Вигго Мортенсен как лучший актёр. В ограниченный российский кинопрокат фильм вышел 4 октября 2007 года.

Американские кинокритики восторженно встретили актёрскую работу Мортенсена, а Роджер Эберт в своей рецензии выставил ленте высший балл из возможных. Дж. Хоберман отметил, что за доступной фабулой скрывается нечто гораздо более тёмное и странное; Джонатан Розенбаум уточнил, что атмосфера заряжена гомоэротикой. А. О. Скотт выделил нео-нуаровую работу оператора Питера Сушицкого: «Отполированные дождём лондонские улицы сняты в мрачных тонах, превращая город в нечто животрепещущее и зловещее». Помимо Хобермана, такие авторитетные кинокритики, как Манола Даргис и Питер Трэверс, включили «Порок на экспорт» в число 3-4 лучших фильмов года. Многие увидели тематическое сходство с предыдущей работой Кроненберга, триллером «Оправданная жестокость» (2005).
Российские зрители приняли фильм более прохладно. Например, Михаил Трофименков в своей рецензии посетовал, что, в отличие от «Оправданной жесткости», с героем Мортенсена так и не происходит ожидаемой «психологической мутации»: «Фильм никуда не сворачивает, оказывается равен истории, которую рассказывает. Добро побеждает зло, ребенок, осиротевший при рождении, обретает семью, мафия, может быть, и бессмертна, но уязвима. С точки зрения Уголовного кодекса — это победа. С точки зрения кинематографа — поражение».

Арагорн говорит по-русски
Фестиваль в Сан-Себастьяне открывался фильмом «Порок на экспорт». Дэвид Кроненберг поведал в нем о кровавом следе русских в современном Лондоне. Вторжение русской мафии на чужую территорию, в другую культуру осмысляется режиссером как аномалия — наподобие тех, что он исследовал в своих предыдущих работах. 4 октября «Пороке на экспорт» выходит в российский прокат. О фильме в интервью «РР» рассказал исполнитель главной роли Вигго Мортенсен.

— В «Пороке на экспорт» вы говорите по-русски практически без акцента. Как вы этого добились?

— Приятно слышать это от русского журналиста. Работая над ролью Николая, я стремился к максимальной правдоподобности, прежде всего в интонации и поведении. Обычно, когда голливудские актеры играют русских, это выглядит довольно глупо, карикатурно. Так же как и американцы в российском кино. Я старался избежать этих клише. Для этого я общался с русскими, живущими в Америке, и специально съездил в Россию. Встречался с теми, кто отчасти похож на моего героя, — с русскими, у которых есть криминальное прошлое, расспрашивал их о бандитском жаргоне, о татуировках.

— И какое впечатление произвела на вас Россия?

— Я посетил Москву, Санкт-Петер­бург, Екатеринбург. Я просто бродил по улицам, ездил в автобусе, на метро. Наблюдал за обычными людьми, за тем, как они себя ведут, что едят, над чем смеются. Важно было уловить не только произношение, но и то, как человек выглядит, когда говорит, как он смотрит на собеседника, его мимику и выражение лица. У вас все это по-другому. Русского человека невозможно обобщить, как и представителя любой другой национальности. По сравнению с западными людьми у русских больше запас прочности. В России меня поразил специфический тип юмора, когда можно совершенно не улыбаться, но при этом понимать друг друга с полуслова, с полувзгляда. Это ваше шутливое отношение к жизни, даже к ее грубым сторонам — его можно описать так: «Хорошо, что мы все еще живы. Сегодня вроде обошлось, но завтра уж точно все будет плохо... А если нет, то это можно отпраздновать». Мне трудно передать это настроение. Оно было особенно заметно в Свердловской области, где я провел много времени: взял машину напрокат, ездил по деревням, маленьким городкам. Самое удивительное, что меня там никто не узнавал. За последние три года такого со мной нигде не было. И только перед самым отъездом в Екатеринбурге маленький мальчик указал на меня и спросил:«Арагорн?» А я ему подмигнул и сказал: «Тсс».

— Обсуждали ли вы во время съемок дело Литвиненко? Ведь ваш фильм тоже о двойном агенте, Лондоне и русской мафии.

— Верно, скандал с Литвиненко вспыхнул именно тогда, когда мы начали снимать. Когда произошло его отравление, я заметил, как многие в Лондоне стали настораживаться, слыша русскую речь или русский акцент. Это напомнило мне отношение к арабам после 11 сентября в Нью-Йорке. Из-за дела Литвиненко в Лондоне началась похожая паранойя, хотя ее масштаб был намного меньше. Насторожились даже русские, давно живущие в Лондоне. Во время съемок фильма я старался так мыть руки, чтобы не стирались татуировки, иначе каждый день их приходилось бы наносить заново. Как-то после работы я зашел в паб, в нем сидели русские. Увидев мои тюремные татуировки, к тому же скрытые нормальной, элегантной одеждой, они как-то забеспокоились. Да я и сам смутился, подумав: неужели я и впрямь выгляжу подозрительным и опасным типом? Если так, значит, я действительно вошел в образ Николая. Но татуировки все-таки после съемок стал смывать.

— Вы играли и в предыдущей картине Кроненберга. Как бы вы определили стиль этого режиссера?

— В фильмах Кроненберга ты получаешь очень многое в малых дозах. Его кино очень концентрированное, насыщенное. Его картины хочется пересматривать, и с каждым разом они кажутся все лучше и лучше. Многие не понимают, зачем Дэвид показывает так много жестокости. Но в большинстве голливудских фильмов ее намного больше, она в них служит главным спецэффектом. А Дэвид не дает зрителю шанса отстраниться от насилия, изображая его напрямую. И по-моему, в таком подходе проявляется ответственность и честность перед реальностью, в которой жестокость и ее последствия — отнюдь не шутки, как в голливудском кино. Насилие у Кроненберга — это действительно что-то ужасное. Оно оставляет следы, не проходит бесследно — не только для жертв, но и для палачей. За насилие нужно расплачиваться. Но "Порок на экспорт" — скорее картина о внезапном сострадании, для которого нет предпосылок. Оно рождается в момент, когда его никто не ожидает, даже тот, кто его проявляет. Если существует немотивированная жестокость, то есть и беспричинная доброта.

«Порок на экспорт (Eastern Promises, 2007) Дэвида Кроненберга мог бы служить еще одним примером британской "русофобии". В самом деле, знаменитый канадец снял фильм о русских «братках», которые в Лондоне ведут себя как дома. Помыкают секс-рабынями, коронуют «воров в законе», топят в Темзе трупы, у которых предусмотрительно, во избежание идентификации, отрезают пальцы, устраивают поножовщины в бане. Самый страшный пахан таится под маской хлопотливого старикана, владельца русского ресторана: разве что борщ с полонием не варит. Но при этом их оттеняет героический сотрудник ФСБ, внедренный в банду.Кроненберг избегает, казалось бы, неизбежной "клюквы": фактуру он изучил добросовестно. Будь фильм снят другим режиссером, этого было бы достаточно, чтобы зачислить его в удачи криминального жанра. Но беда-то в том, что от Кроненберга ждешь гораздо большего, чем достоверности тюремных татуировок на торсах героев. И большего, чем несколько действительно циничных и кровавых сцен, которые он, в отличие от многих коллег, снимает и без ложной скромности, и без вуайеризма. Так, констатирует факт: вот сидит в кресле у парикмахера человек, а вот ему голову бритвой отчекрыжили. Но зрители привыкли к тому, что чем меньше в его фильмах открытой фантастики, тем они фантастичнее. Предыдущий, «История насилия», вообще был вполне реалистической драмой, но казался кошмарным сном о человеке, который то ли действительно стер из памяти свое криминальное прошлое, то ли существует в двух реальностях одновременно, и окончательного ответа на вопрос, что же, черт возьми, происходит, режиссер так и не давал. Вот и от «Порока» до самого финала ждешь какого-то подвоха. Не того, что у Виго Мортенсена или Венсана Касселя вдруг отрастут щупальца: с физическими мутациями Кроненберг давно покончил. А, скажем так, психологической мутации. Например, того, что благородная медсестра, полезшая в осиное гнездо мафии после прочтения дневника русской малолетки, сбежавшей из борделя и умершей при родах, вдруг откроет в себе извращенную тягу к «подполью». Но фильм никуда не сворачивает, оказывается равен истории, которую рассказывает. Добро побеждает зло, ребенок, осиротевший при рождении, обретает семью, мафия, может быть, и бессмертна, но уязвима. С точки зрения Уголовного кодекса — это победа. С точки зрения кинематографа — поражение. Хотя, может быть, Кроненбергу и европейскому зрителю «братки» сами по себе кажутся такими мутантами, что никакой дополнительной странности фильму и не требуется.

Оскар, 2008 год
Номинации
• Лучшая мужская роль (Вигго Мортенсен)
Золотой глобус, 2008 год
Номинации
• Лучший фильм (драма)
• Лучшая мужская роль (драма) (Вигго Мортенсен)
• Лучший саундтрек
Британская академия, 2008 год
Номинации
• Лучшая мужская роль (Вигго Мортенсен)
• Лучший британский фильм
Сезар, 2008 год
Номинации
• Лучший фильм на иностранном языке
Сатурн, 2008 год
Победитель
• Лучший иностранный фильм
• Номинации
• Лучший актер (Вигго Мортенсен)
• Лучшая актриса (Наоми Уоттс)